145 лет назад в небольшом селе Каменка Пензенской губернии родился будущий знаменитый хирург, основоположник отечественной нейрохирургии, организатор здравоохранения, генерал-полковник медицинской службы Николай Нилович Бурденко. В рядах сначала императорской, а затем Красной армии он прошёл через четыре войны - русско-японскую, первую мировую, советско-финскую и Великую Отечественную.

«Пришлёшь извещение, когда придёт твой последний час»

Внук крепостного крестьянина, сын писаря Николай Бурденко сызмальства тянулся к знаниям. Однажды сельский учитель обнаружил у дверей класса маленького мальчика: он сообщил, что зовут его Коля, ему пять лет, и он хочет заниматься вместе с другими ребятами. «Мал ещё», - последовал ответ педагога. Но упорный парнишка не сдавался: каждое утро приходил в школу и терпеливо ждал около двери. Делать нечего, пришлось учителю допустить юного энтузиаста к урокам. Он не прогадал: очень скоро Коля Бурденко стал одним из лучших учеников.
Окончив школу, Николай по желанию отца поступает в Пензенское духовное училище, а затем – в духовную семинарию. У юноши оказался отменный дар красноречия: на выпускном экзамене он произнёс вдохновенную проповедь на заданную тему, да так, что на глаза экзаменатора-архиерея навернулись слезы. Духовные пастыри сулили Бурденко большое будущее, но внезапно он отвергает богословскую стезю, решив связать жизнь с медициной. По словам, вдовы Николая Ниловича Марии Эмильевны Бурденко, «блестящие операции талантливого хирурга, профессора Томского университета Салищева возбудили воображение молодого Бурденко. Вскоре его выбор был сделан: он будет хирургом».
В 1897 г. Николай поступил на медицинский факультет Императорского Томского университета. Решение сына стало шоком для отца, взбешенный Нил Бурденко послал отпрыску письмо с проклятием и почтовыми марками: «Пришлёшь мне извещение, когда придёт твой последний час. А денег не проси». Чтобы выжить бедному студенту оставалось одно: получить стипендию, сдав все предметы на «отлично». Николай добился своего: «Получил круглые пять - это стоило двух месяцев бессонных ночей».
Стоит сказать, что Бурденко никогда не жалел о годах, проведённых в семинарии. Он вспоминал, что, благодаря предмету «обличительное богословие», узнал о великих мыслителях древности, эпохи Возрождения и Нового времени. Семинаристы усердно штудировали труды Платона, Декарта, Гегеля, Ньютона для того, чтобы эффектно их опровергать. Однако зачастую в «неокрепших» юных умах заочная полемика с великими философами порождала сомнения и критический взгляд на религиозные догмы. А из искры сомнения часто возгоралось пламя отрицания, не потому ли среди пламенных революционеров и атеистов так часто встречались бывшие семинаристы?
В учёбе Бурденко преуспевал, уже на третьем курсе стал помощником прозектора. Но беспокойный характер дал о себе знать: в 1899 г. юношу отчислили из университета за участие в студенческих беспорядках. Позднее он подал прошение о восстановлении, вернулся в университет, но вскоре его имя вновь оказалось в «чёрном списке». В итоге - второе отчисление. Пришлось покинуть Томск и перебраться в Юрьев (ныне – Тарту, Эстония), продолжив обучение на 4 курсе медицинского факультета городского университета. К слову, выбор Бурденко оказался неслучайным: когда-то в Юрьеве преподавал его кумир, выдающийся хирург Н.И. Пирогов.
Практические навыки студенты получали в летучих медицинских отрядах, боровшихся с эпидемиями. Бурденко не раз участвовал в ликвидации вспышек тифа, черной оспы, туберкулёза. Но главные испытания молодого врача были ещё впереди.

«Не медицина, а администрация является главной при оказании помощи раненым»

В 1904 г. на Дальнем Востоке полыхнула русско-японская война, Бурденко добровольно вступил в военно-санитарный отряд и отправился в Маньчжурию. Почти год работал в полевых госпиталях, получая бесценный практический опыт военно-полевой хирургии, одновременно исполняя обязанности врача, санитара и фельдшера. Организация санитарной службы русской армии оказалась, мягко говоря, не на высоте: «Под Мукденом потеряно 25 тысяч раненых - потому, что на всю армию было всего одна тысяча повозок». Бурденко часто цитировал слова Н.И. Пирогова, оперировавшего в осаждённом Севастополе во время Крымской войны: «Не медицина, а администрация является главной при оказании помощи раненым». Даже выдающиеся врачи не смогут спасти жизни и здоровье десятков тысяч бойцов, если не существует отлаженной системы их эвакуации, сортировки и лечения. Решению этой проблемы Бурденко посвятит всю свою жизнь.
Первая война для Николая Ниловича закончилась в декабре 1904 г.: его ранили, когда он выносил с поля боя истекавшего кровью солдата. За проявленное мужество Бурденко наградили Георгиевским крестом.
На «гражданке» Николай Нилович продолжил прерванное войной обучение в Юрьевском университете, получил диплом с отличием. С 1907 г. работал хирургом в Пензенской земской больнице, сочетая практику с научной работой и написанием докторской диссертации. Кстати, тему диссертации - «Материалы к вопросу о последствиях перевязки venae portae» - Бурденко выбрал после изучения работ И.П. Павлова. После успешной защиты уехал на практику в Европу, а по возвращении - занял должность экстраординарного профессора по кафедре оперативной хирургии, десмургии и топографической анатомии. Талантливый хирург продолжает неустанно совершенствовать знания, сочетая клинические наблюдения с экспериментальными исследованиями и достигая поистине виртуозной техники при проведении операций.
К началу первой мировой войны Бурденко стал известным, уважаемым в медицинском сообществе хирургом. Казалось бы, можно почивать на лаврах, но неутомимый врач вновь устремляется на фронт, сформировав собственный хирургический отряд. Его назначили помощником заведующего медицинской частью Красного Креста армий Северо-Западного фронта. Бурденко занимался организацией полевых госпиталей и перевязочно-эвакуационных пунктов, лично оперировал тяжелораненых. Помня о печальном опыте русско-японской войны, уделял особое внимание сортировке раненых, организовав в госпиталях специализированные отделения для лечения ран в живот, в голову и в лёгкие. Проводя операции, Бурденко впервые в истории военно-полевой хирургии использовал открытый метод лечения ран мозга. Он тщательно изучал организацию противоэпидемической и санитарной службы, занимался вопросами санитарно-химической защиты и гигиены, профилактики венерических заболеваний. Однако, в целом, как во времена Пирогова и русско-японской войны, военно-санитарная система императорской армии по-прежнему оставалась неэффективной: в строй удавалось возвращать не более половины раненых бойцов.
В марте 1917 г. Временное правительство назначило Бурденко главным военно-санитарным инспектором армии, но прослужил он в этой должности недолго: летом того же года был демобилизован после контузии.

«Я ушёл к народу, который дерзал»

После заключения Брестского мира Юрьев оккупировали немецкие войска. Новые власти предлагали Бурденко остаться и работать на Германию, но он отказался и уехал в Воронеж, став одним из главных организаторов переведённого в этот город из Юрьева университета. Много лет спустя, академик напишет: «Предо мной была дилемма: остаться в старом мире, где всё привычно, где всё известно, или пуститься в страну, где всё непривычно, всё неизвестно, всё ново и где раздается грозный клич во имя иного будущего, представляющего антитезу прошлому… Без колебаний я ушел от них к себе домой, к народу, который дерзал и воплотил свои дерзания в невиданные в мире формы».
В Воронеже Бурденко создавал военные госпитали, организовывал курсы по военно-полевой хирургии для врачей и студентов-медиков, основал школу для медсестёр. За бесконечной чередой административных и организационных проблем не остаётся в стороне и наука. Одним из первых он ввёл в клиническую практику хирургию центральной и периферической нервной системы, исследовал причину возникновения и методы лечения шока, разработал бульботомию, операцию в верхнем отделе спинного мозга.
Нейрохирургии Бурденко уделял особое внимание, настаивал на том, чтобы сделать её самостоятельной научной дисциплиной. Слово Николая Ниловича никогда не расходилось с делом: переехав в Москву, он открыл в факультетской хирургической клинике Московского университета нейрохирургическое отделение, став профессором оперативной хирургии. В 1930 г. факультет преобразовали в 1-й Московский медицинский институт им. И.М.Сеченова. Бурденко избрали директором хирургической клиники при институте, он руководил ей до последних дней жизни. Сегодня клиника носит его имя.
Академик создал школу хирургов с резко выраженным экспериментальным направлением. Ценным вкладом в теорию и практику нейрохирургии стали его работы в области онкологии центральной и вегетативной нервной системы, патологии мозгового кровообращения. Настоящую революцию Бурденко произвел в лечении мозговых опухолей. В то время операции на мозге производились редко, практически «штучно». Методика Бурденко значительно их упростила, сделав, таким образом, массовыми. Многие зарубежные хирурги приезжали в Москву, чтобы перенять опыт советского врача.
Военная медицина продолжала оставаться в центре внимания Бурденко. Впрочем, и должность к тому обязывала: в 1937 г. его назначили главным хирургом-консультантом при Санитарном управлении Красной армии. Накануне Великой Отечественной войны под руководством Бурденко были изданы «Материалы по военно-полевой хирургии» - фундаментальный научный труд, объединивший результаты исследований 40 ведущих советских хирургов. Всего же за свою жизнь он стал автором 300 научных работ по различным проблемам клинической и теоретической медицины в области анатомии, физиологии, биохимии и гистологии.
Родина по достоинству оценила заслуги академика: его награждали Сталинской премией I степени, многими орденами и медалями, почётными званиями. Но в душе он продолжал считать себя простым солдатом, защитником своей страны. Принимая очередную высокую награду, Бурденко сказал: «Я провел всю жизнь среди бойцов. Несмотря на свою гражданскую одежду, я в душе боец. Я кровно связан с армией, я отдаю все силы армии и горжусь своей принадлежностью к ней».

«Любили его помощники? Нет, не любили»

У любого человека бывают две стороны - светлая и тёмная. Своя «тень» была и Бурденко. Современники и коллеги вспоминают его как жёсткого, авторитарного руководителя, не терпящего возражений и требующего безусловного подчинения. Академик обладал «взрывным» характером, и никто (включая его самого) не мог предугадать, когда он «рванёт».
Однажды в клинику Бурденко пришёл устраиваться аспирант. Уже завершая беседу, он задал вполне невинный вопрос: когда нужно приходить и уходить из клиники. Перфекционист Бурденко, привыкший проводить на рабочем месте сутки напролёт и требовавший того же от сотрудников, разгневался не на шутку: «Можете уходить прямо сейчас и больше не приходить!». Впрочем, успокоившись, он всё-таки согласился принять аспиранта на работу.
Попадало от Бурденко и медсёстрам: они должны были без слов понимать, какой инструмент нужен ему во время операции и тотчас класть его в протянутую руку. Любая ошибка или медлительность выводили академика его из себя. Сотрудники клиники с трепетом ожидали каждого обхода своего руководителя: он замечал всё - пятно на простыне, мусор в углу, плохо наложенную повязку. Разнос следовал незамедлительно
- Любили ли его помощники? - вспоминал один из учеников Бурденко. - Нет, не любили. Он был одинок, так как требовал не любви, а исполнения врачебного долга. Это часто делало его жестоким. Глухота и последовавшее за ней нарушение речи ещё усугубили черты его характера.
Однако, справедливости ради, заметим, что Николай Нилович предъявлял повышенные требования не только подчинённым, но и себе. Однажды, закончив сложную многочасовую операцию, он потребовал у медсестры щипцы, засунул их в рот и одним резким рывком вырвал себе зуб. Рассмотрел свою «добычу» и удовлетворённо произнес: «Так вот кто пять часов меня мучил, негодяй!». Задумайтесь: многих ли вы знаете врачей, способных безупречно проводить сложную хирургическую операцию, терпя острую зубную боль? А ведь пожилого академика терзали многие тяжёлые недуги.
Н.Н. Бурденко был выдающимся педагогом, уделявшим большое внимание подготовке высококвалифицированных врачебных кадров. Под его руководством защищено около 60 диссертаций, в том числе 20 докторских. Среди его учеников - известные хирурги А. А. Арендт, А. И. Арутюнов, Б. Г. Егоров, Л. А. Корейша, В. В. Кованов, А. Ф. Лепукалн, И. М. Поповян, В. Э. Салищев, К. Г. Тэриан и др.

«Этот доклад – моя лебединая песня»

В 1939 г. началась третья война Николая Ниловича Бурденко - советско-финская. И снова 64-летний хирург едет на фронт руководить лечением раненых и обмороженных бойцов. Но самым страшным испытанием стала четвёртая война – Великая Отечественная. Летом 1941 г. Бурденко назначили главным хирургом Красной Армии. Он опять оказывается на передовой, лично проводит сложнейшие операции в полевых госпиталях, организует оперативный сбор материалов о ранениях, ратует за скорейшее внедрение в практику новейших методов лечения.
Осенью 1941-го при бомбардировке академик получает тяжёлую контузию, но отказывается уезжать в тыл. Судьба решает за него: Бурденко сражает инсульт. Два месяца его жизнь висит на волоске. Врачам удалось спасти Николая Ниловича, но он практически теряет слух. Однако, едва придя в себя, снова начинает оперировать раненых, работать над монографиями по различным вопросам военно-полевой хирургии, участвовать в испытаниях новых лекарств - пенициллина, сульфидина и стрептоцида. Тысячи раненых удалось спасти, благодаря неустанным трудам Николая Ниловича Бурденко. В 1944 г. ему удалось воплотить в жизнь ещё один масштабный замысел – создание Академии медицинских наук СССР, он стал её первым президентом.
В том же году Бурденко был назначен председателем Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. До этого академик занимался расследованием преступлений немецких карателей против мирного населения на территории Смоленской области. С 17 по 23 января 1944 г. было эксгумировано и исследовано 925 трупов. Отчёт комиссии гласил: расстрелы поляков производились немецкими оккупационными войсками в 1941 г. А в 1950 г., через несколько лет после смерти Н. Бурденко, в парижском антисоветском журнале «Социалистический вестник» появилось письмо некоего Бориса Ольшанского – беженца из СССР, назвавшего себя «другом семьи» академика. Он утверждал, что в 1945 г. Бурденко якобы сообщил ему о том, что отчёт комиссии сфальсифицирован, а расстреляли польских офицеров сотрудники НКВД в 1940 г. Однако громкое заявление Ольшанского так и осталось голословным. Лишь в 1990 г. М. Горбачёв признал ответственность НКВД за расстрел поляков в Катыни.
Состояние здоровья академика стремительно ухудшалось, в июне 1945 г. его сразил второй, а через год - третий инсульт. Но несгибаемый Бурденко боролся до конца. В октябре 1946 г. в Москве проходил XXV Всесоюзный съезд хирургов, академика избрали его почётным председателем. Один из участников съезда вспоминал: «В большую аудиторию входил, под руку с женой, почётный председатель съезда, приговоренный к смерти самим собою. Он шел и кланялся, и ещё - улыбался. Зал стоял и рукоплескал ему, а он, опираясь на руку жены, поднялся по лесенке в президиум съезда. Председательствующий генерал-лейтенант медицинской службы, академик Джанелидзе, успокаивая гремящую овацией аудиторию, поднял руку… «Просит слова Николай Нилович». Все повскакали с мест, снова овации. Николай Нилович смотрел на зал, улыбался - немного печально. Джанелидзе вновь попросил тишины: «Вы не совсем поняли меня, товарищи. Николай Нилович не может говорить. Доклад прочтёт его ученик, профессор А.Ф. Лепукалн». В абсолютной тишине, какая не прерывалась до последней фразы, профессор Лепукалн прочитал доклад о лечении огнестрельных ран. Бурденко, продолжая улыбаться, вглядывался в зал и, узнавая знакомых, чуть кивал им головой. А после заседания взял листочек бумаги и написал щемящие слова: «Этот доклад - моя лебединая песня: до следующего съезда я не доживу».
Через месяц, 11 ноября 1946 г., на первых полосах газет появились некрологи о смерти академика. Его похоронили на московском Новодевичьем кладбище. Память о Н.Н. Бурденко увековечена в названии Национального медицинского исследовательского центра нейрохирургии – одного из ведущих мировых нейрохирургических центров. Его история началась в 1929 г., когда Бурденко вместе с неврологом В.В. Крамером открыли первую в Москве нейрохирургическую клинику на 25 коек. Кроме того, имя академика носят Главный военный госпиталь, Воронежский государственный медицинский университет, улицы в нескольких российских городах. Академия медицинских наук РФ ежегодно вручает премию имени Н.Н. Бурденко за лучшие работы по нейрохирургии.