Друзья, номер, который вы держите в руках – юбилейный – двухсотый. Согласитесь – немалый срок, выраженный в числе номеров газеты. Ни разу мы не оступились, не сбились с выбранной тональности. Сколько крупных звезд прошло по нашему небосклону. Крупнейших. Весь свет современной терапии за эти годы так или иначе отметился на страницах газеты. Или в виде интервью («Прямой речи»), или в виде записи выступления на заседаниях Общества или в других стенах. Здесь побывали Валентина Александровна Насонова, Андрей Иванович Воробьев, Евгений Иванович Чазов, Валентин Иванович Покровский, Евгений Евгеньевич Гогин, Борис Павлович Богомолов, Владимир Евгеньевич Ноников, Абрам Львович Сыркин, Мария Генриховна Глезер, Руслан Альбертович Хальфин, конечно, горячо любимый всеми Зиновий Соломонович Баркаган и многие, многие другие известные врачи, медицинские сестры, администраторы. Не только Москвы: регулярно публикуются у нас Салават Шейхович Сулейманов (Хабаровск), Владимир Владимирович Баев (Абакан). Публикации всегда носят честный и прямой характер.
С годами все труднее искать людей, готовых поделиться своими соображениями о текущем моменте. Впечатление, что сменилась эпоха, ушли «шестидесятники», врачи, чье профессиональное становление пришлось на эпоху оттепели, не оставляет ни на минуту. Газета не очень ко двору власть предержащим. Некоторое время назад одному крупному ученому, давшему нам интервью, позвонил заместитель министра здравоохранения страны, отвечающий за взаимодействие с прессой, и спросил: зачем было давать интервью в «эту» газету. «А затем, что ее читают врачи» - был ответ. Это – высшая похвала. Но и большая ответственность.
То, что сменилась эпоха видно и по окружению: в средствах массовой информации за последние годы исчезли журналисты, пишущие о медицине. Было время, когда они даже объединились в профессиональную группу, а потом вдруг резко стали увольняться из газет и журналов. Им на смену пришли – не всегда грамотные – некие «популяризаторы науки», одиозные борцы с лженаукой, сами учеными не всегда являющиеся. Но их читает публика, которая готова бороться со всем, с чем дозволено. Кстати, в нашей газете было опубликовано несколько статей против этой публики.
Нельзя не отметить сотрудников газеты, кто делал ее своими руками. Бывали разные ситуации: кто-то появлялся на несколько дней и уходил, не согласный с «политикой редакции», кто-то брался, закатав рукава, и быстро сдувался, занявшись какими-то своими неотложными делами. Среди них были как медики, так и профессиональные журналисты (из той самой разогнанной «популяции»). Дольше всех проработала в газете Анна Васильевна Власова, по совместительству доцент кафедры гематологии и гериатрии 1-го меда. Она быстро писала статьи в унисон с главным редактором, но зато выклеивала газету на бумаге перед отправкой на верстку. Отказ от перехода на современные цифровые технологии носил принципиальный характер. Аня стартовала от нас на несколько лет в большую газетную жизнь. Последнее время газету собирает Дмитрий Казённов, непонятно, почему раньше он не пришел к нам работать.
За эти годы прошла большая серия статей о врачах, составивших золотой фонд ХХ века. В этом контексте была создана премия имени выдающегося отечественного врача и ученого Дмитрия Дмитриевича Плетнева, которая вручается МГНОТ за большие успехи в развитии отечественной терапевтической школы. Появились в газете и новые исторические разделы, связанные, например, с увлечениями известных врачей, болезнями известных людей. Обязательным разделом являются протоколы пленарных заседаний и заседаний Высшей школы терапии. В газете регулярно освещаются вопросы развития информационных технологий в медицине и, в частности, искусственного интеллекта, телемедицины. Газета всегда следит за современными наиболее значимыми для врачей проблемами.
Среди самых острых тем в последнее время стала выделяться борьба следственного комитета с врачебным сословием, получившае в народе название «дело врачей», по аналогии со знаменитым делом против врачей-«убийц в белых халатах» на излете тирании усатого палача. Тогда врачи - после пыток - были освобождены. Сегодня дело ведется гораздо изощреннее.
В Питере 30 мая 2019 г. состоялось эпохальное событие, которое, мне кажется, войдет в анналы современной истории здравоохранения. В рамках медицинского форума (очень интересная площадка, на которой я участвую, наверное, лет 10), прошла встреча лицом к лицу сотрудников научно-исследовательского института и института повышения квалификации Санкт-Петербургской академии Следственного комитета РФ (СК), следователей-курсантов (человек 20-25) и врачей (человек 50-60).
Встреча была организована Сергеем Ануфриевым в виде медико-юридического марафона на тему «Уголовная ответственность врача и профилактика ятрогенных преступлений». Первой выступила директор института повышения квалификации Академии, кандидат юридических наук, доцент, подполковник юстиции Татьяна Игоревна Розовская с докладом: «Уголовная ответственность за непрофессиональные действия медицинских работников». Хотя доклад носил достаточно формализованный характер, он был интересен участникам как приведенными цифрами, так и приведенными примерами. Из них врачам стало ясно, что дела следственным комитетом не фабрикуются: они часто основаны на довольно странных (это - мягко говоря) взглядах, далеких от общепринятых в медицине. На вопрос Андрея Воробьева о KPI (ключевые показатели эффективности) следователей СК докладчик ответила, не скрывая: число доведенных до суда начатых дел и число дел, выигранных в судах. Зал зашумел, так как врачи становятся легкой добычей следователей при такой постановке вопроса.
Вторым выступил старший научный сотрудник научно-исследовательского института кандидат медицинских наук, доцент, майор юстиции Кузнецов С.В. с докладом: «Прогностический подход в судебно-медицинской экспертизе врачебных ошибок». Он рассказывал о сути медицинских экспертиз. Было анонсировано подготовляемое им издание монографии: «Методология экспертного сопровождения расследования преступлений по фактам ненадлежащего оказания медицинской помощи», основывающейся на практической работе последних пяти лет. Из его выступления стало понятно, что защищать себя врачу надо с первых минут заведенного уголовного дела всеми законными способами. И уж точно не надо надеяться на справедливость суда. Суд лишь штампует представленное заключение прокурора, пользуясь фразой «нет основания не доверять следствию». И никакой повторной экспертизы во время суда добиться уже практически нельзя: следственные органы прикрываются правильно выполненными экспертизами – не по содержанию, а по форме.
Также было сказано, что ятрогенные преступления к ятрогении не имеют отношения – это похоже звучащие термины обозначают разные понятия. Аналогично имеется определение врачебных ошибок, как неподсудных ситуаций. Звучало вполне обнадеживающе, но такие вопросы требуют скрупулезного изучения и явно не могут обсуждаться «с голоса». Как говорится: «осадочек остался».
Третьим выступающим был автор этих строк, который, конечно, не был очень добр. С фразы, приведенной в заголовке, собственно, и началось: мне ее сказали врачи в качестве напутствия, когда узнали, что я собираюсь на эту встречу со следователями. Был представлен мандат как минимум от двух общественных организаций: Московского городского научного общества терапевтов и Российского научного медицинского общества терапевтов. Последний мандат был подтвержден на заседании Президиума РНМОТ, как раз накануне поездки.
Я попросил не очень обижаться присутствующих, так как это не относилось к ним лично: это отражение противостояния врачебного сообщества и следственных органов. Фраза отражает отношение врачей к проблеме, она служит некой защитой, хотя бы моральной, от бесконечных нападок и преследований, которые мы наблюдаем в последнее время. В значительно мере эта фраза - отголоски общения Л.М.Рошаля с А.И.Бастрыкиным, которое вызывает у медиков неоднозначную (скажем прямо) реакцию. Те, кто не в теме, считают, что Рошалю удается что-то «отбить», те, кто в теме - видят, как глубже и глубже разверзается воронка, ведущая к окну Овертона.
Я напомнил о том, что преследования врачей привели к остановке трансплантации в стране на несколько лет, и трансплантология до сих пор не оправилась от того удара. Рассказал, что врачи сейчас перестали делать стернальную пункцию - рутинную процедуру - после дела Мисюриной. А зачем им связываться? Риск есть всегда - так они отвечают. И больные остаются без диагноза. А ведь это косвенная ответственность следователей. Рассказал, что меня изумляют заключения экспертов в делах, которые мне довелось посмотреть, и где я сам давал заключения: они безграмотны и носят априори обвинительный характер. Присутствующие следователи, мне кажется, осознавали отношение к ним медиков.
Заключил «марафон» Евгений Федорович Онищенко, заведующий кафедрой экспертизы временной нетрудоспособности и качества медицинской помощи Северо-западного государственного медицинского университета им. И.И.Мечникова. Он рассказал о своей работе по поиску компромиссов с СК. Напомнил, что следователи, приходящие с обысками в медицинскую организацию, имеют четкий регламент своих действий, приписанный детально. Но ни одна клиника страны не имеет никаких стандартных операционных процедур (СОП), как и что делать в случае посещения ее контролирующими органами, силовыми службами. Что и как выдавать, куда пускать, а куда нет, какие бумаги требовать, когда врач нарушает закон, ложась поперек входа в операционную перед полицейскими с целью их недопущения – все это не досужие разговоры, не анекдоты: медицинский персонал абсолютно дезориентирован в процессуальных вопросах.
Затем Сергей Ануфриев обратился к присутствующим слушателям-следователям. Один из них подхватил тему взаимодействия Л.М.Рошаля и А.И.Бастрыкина, рассказав такую историю: к А.И. Бастрыкину приходит жалобщик, недовольный формулировкой «отсутствие состава преступления», сделанной «нижележащими» следователями. Вызывают команду Л.М.Рошаля, и она пишет… что состав преступления есть. Это как, это корпоративная этика? Где хваленая врачебная взаимоподдержка и взаимовыручка, кастовость – спросил следователь-курсант. Что делать следователю в такой ситуации?
Вопрос был адресован ко мне, пришлось на него отвечать. Поучаствовав в качестве внешнего эксперта в ряде уголовных дел против врачей, отметил, что такие обвинительные заключения экспертов видел, в деле Мисюриной, например. То, что ко мне попадало - абсолютно безграмотно. Миллионы процедур трепанобиопсии выполнены в мире, нет никаких сосудов в той области, где проводится прокол трепаном. Да и повреждение сосуда приводит к немедленной массивной кровопотере, с которой не поедет пациент домой. В случае с Мисюриной был обычный ДВС-синдром у тяжелого больного, который не был диагностирован, его, собственно, и не лечили. Кто сегодня помнит про ДВС? Стало модным среди молодых врачей, книг не читающих, отрицать его наличие. Конечно, надо смотреть конкретные дела, но на эмоциональном уровне выслушивать это было стыдно и ужасно.
С сожалением я сформулировал тезис, который обсуждался потом несколькими выступающими: врач врачу - волк. Эксперты – несостоявшиеся специалисты, вымещающие свою ущербность на своих коллегах. Я предложил привлечь к экспертизам общественные крупные медицинские общества - терапевтов, хирургов, акушеров-гинекологов. Чтобы они выделяли экспертов, несли солидарную ответственность за результаты экспертизы, обсуждали эти результаты, пусть и обезличено.
И еще, коль скоро профессор Е.Ф. Онищенко работает с представителями СК, может быть им разработать совместную базовую методичку для медицинских организаций и врачей по взаимодействию с силовыми структурами. Чтобы не подставлять себя под удар.
Главное достижение марафона: пошел какой-то диалог, мы что-то услышали друг от друга и решили продолжить работу над ошибками. Спасибо Сергею Ануфриеву, за этот митинг. Он полезен. Все равно придется договариваться.
Наша газета будет и дальше радовать читателей своей позицией. Надеюсь, эта позиция не надоедает.