Я – за перенос пенсионного возраста. Частично эта статья была опубликована в «Независимой газете» в начале лета этого года, когда только начинали раскручивать данную тему в обществе. Тогда мне показалось, что разум возобладает: покричат-покричат, да и бросят. Но не бросили, ложатся, как на рельсы, с самыми разными причитаниями, среди которых главный – отдайте мои деньги. Тут мне возразить нечего, но это вопрос пенсионной системы, а не пенсионного возраста. А я – про возраст выхода на пенсию.

С этой идеей – переноса пенсионного рубежа минимум на 5 лет – я ношусь уже более 20 лет, озвучив ее на 1-й конференции «Пожилой больной. Качество жизни». Даже разослал во всякие органы власти, включая Президента страны, соответствующее письмо-обоснование. Внушил идею и отцу, А.И. Воробьеву, и он, пользуясь своим положением, неоднократно выступал с призывом перенести пенсионный возраст в каких-то властных местах. Там удивленно смотрели на академика и хранили важное молчание. Это были 90-е годы, и наперед думать было не принято.
Давным-давно нужно было это начинать делать. Утверждаю как геронтолог – специалист по болезням пожилых людей. Огромное число научных работ подтверждает: каждый второй человек, выходящий на пенсию, заболевает в течение первого года своего «отдыха» инфарктом миокарда, инсультом, сердечной недостаточностью, сахарным диабетом, тромбоэмболией легочной артерии, тяжелой пневмонией и даже раком. Каждый второй! Почему? Да потому, что для пожилого человека всякая «сшибка» в жизни является стократно более опасной, чем для молодого. Неважно, из-за чего меняется стереотип его жизни: выносливости уже не хватает. Потеря супруга, переезд на новую квартиру – всё ухудшает прогноз у пожилого. Получается парадоксальная ситуация – пенсия является фактором укорачивания жизни! А мы говорим о «заслуженном отдыхе».
Откуда берутся болезни? Одни начинают регулярно пить, а другие сидят дома перед телевизором и постепенно обездвиживаются. Не только физические факторы тут играют роль. Ненужность человека – важнейшая эмоциональная составляющая. Работал – был нужен, пользовался почетом и уважением, совета спрашивали, рассказывал, учил. Вышел на пенсию – и поговорить не с кем. Друзей у пожилых все меньше, молодые - даже дети – чураются общения. На работе это общение происходит поневоле, а так – кто к пенсионеру будет захаживать. Кстати, легенда про «сидение с внуками» - не более чем миф. Подавляющее большинство пожилых этого не делает.
Постепенно вышедшие на пенсию опускаются, перестают следить за собой – чего уж там, кому мы нужны. Гигиенические проблемы влекут за собой хронические инфекции, в первую очередь – мочевые. Все взаимосвязано в медицине – одна болезнь тащит за собой целый букет. Пожилые склонны запускать свои болезни, тем более, что никто не подтолкнет их, пенсионеров – сходи к врачу или сдай анализы. И этот фактор нельзя сбрасывать со счетов.
Работающий человек – даже если он скрипит и стенает – полон определенной воли к победе. Возможно, его работоспособность не такая, как у молодого. Мы не говорим про профессии, связанные с тяжелым физическим трудом: тут ранний выход на пенсию тоже неправильный выход, нужна смена профессии на более легкий труд. Но подавляющее большинство людей сегодня занято нетяжелым физическим трудом: учителя, медики, журналисты, бухгалтера, продавцы, библиотекари – море профессий. И никого не удивляет, что среди работающих в этих профессиях огромное число не просто пенсионеров, а глубоких стариков.
Для примера: средний возраст фельдшеров и медицинских сестер на селе – за 65 лет. И почтальонов - около этого. Да, у них маленькая зарплата, но они не просто держатся за свою работу, а часто являются «деревнеобразующим предприятием»: исчезает фельдшер – через несколько лет умирает деревня. Да и жители деревни обычно немолоды. И, тем не менее, живут подсобным хозяйством, возделывают огороды, держат кур. Свиней – нет, их повсеместно уничтожали в угоду крупным свиноводческим хозяйствам под эгидой борьбы с «африканской чумой свиней». И с коровой на селе сложности – сена старики не накосят. Вот и остаются куры. Но у сельских стариков редко бывают переломы шейки бедра. Да и вообще переломы нечасты, несмотря на травмы. Из-за того, что они постоянно в движении, у них не развивается остеопороз - болезнь, которую считают старческой эпидемией. Единственный действенный способ борьбы с остеопорозом – движение. Лозунг «движение - это жизнь» в первую очередь важен для пожилых.
Я не обсуждаю тут механизмы проведения реформы. Ясно что надо делать, а как – вопрос второй, хотя и крайне важный. Не обсуждаю банальную глупость про средний возраст и недоживание до пенсии. Всякий, кому есть чем подумать, у кого еще нет старческого слабоумия, может найти пирамиду народонаселения страны и обнаружить на ней огромную прослойку пожилых, нависающую над малочисленными поколениями трудоспособного возраста. Наше будущее было уничтожено сталинскими репрессиями и войнами первой половины ХХ века: десятки миллионов погибли, у них не родились десятки миллионов детей, внуков и правнуков. За столетие страна не досчиталась примерно 100-120 миллионов человек. Кстати, неясно, сколько сейчас живет в России, есть данные, что всего-то миллионов 90, а не 140. Не обсуждаю я и вопросы переучивания другим профессиям пожилых, в чём весьма преуспели китайцы: там пожилые учащиеся – обычное дело. Правда, там нет пенсий для всех жителей страны.
Конечно, примеры в медицине не являются строгими доказательствами. Тем не менее, достойная трудоспособная старость – не редкость среди известных личностей, творческих людей, ученых. Если не пьют... Мой отец, первый министр здравоохранения РФ, еще несколько лет назад работал директором созданного им Гематологического научного центра, несмотря на инсульт, перенесенный в возрасте старше 80 лет. Да и сейчас продолжает работать: выступал на суде над Е.Мисюриной, опубликовал статью о развитии Севера в «Вестнике РАН». В 89 лет выпустил 2 книги, посвященные Великой Октябрьской революции. Да, физически ему сложно, в 89 лет перестал печатать на компьютере. Возможно, и острота мысли уже не та. Но огромный багаж знаний, опыта позволяет ему делать удивительные предложения, выдвигать идеи, не приходящие в головы молодым докторам. Чего стоит только возможность излечения в 80-90% случаев от лимфосаркомы и лимфогранулематоза. Это не фантастика – результат работы с более, чем тысячью больных, начатой под его руководством в возрасте около 80 лет. Кто бы мог решиться из молодых на такое?
Вокруг меня всегда было много работающих пенсионеров. Глубоких пенсионеров. Вот приехал из США на конференцию в Москву родственник, Анатолий Цукерман. Я, говорит, воюю с муниципалитетом за экологию, занимаюсь переводами русских поэтов на английский, подготовил антологию «От Пушкина до Окуджавы».
- Сколько ж тебе лет?
– Через месяц - 81. И я уже так не играю в теннис, как раньше.
Мои наблюдения свидетельствуют: рубежом нетрудоспособности становится возраст примерно в 85 лет. Конечно, не у всех. Но дискриминация людей по возрасту и выход на пенсию «по старости» - не лучший образец для современного мира. Если уж говорить о пенсии, то она должна быть назначаема по нетрудоспособности, невозможности выполнять работу. Да и то, скорее, нужно озаботиться созданием рабочих мест для пожилых, их переобучением (о чем уже было сказано), чем изгнанием их с работы. В ближайшие годы станут исчезать десятки профессий, таких, про которые мы пока и не думаем – таксисты, медицинские сестры. Их заменят роботы. Они уже есть, это не фантастические предположения. Но тогда переобучаться будет необходимо не только пожилым, но и молодым. Поэтому тему массового переобучения новым профессиям стоит отработать в ходе реформы пенсионного возраста. И тогда можно будет рассчитывать как на увеличение продолжительности жизни, так и на увеличение показателей ее качества.