Академик Андрей Иванович Воробьев был награжден специальной премией Национальной медицинской палаты за выдающиеся заслуги в здравоохранении. Награду выдающемуся ученому и врачу вручили министр здравоохранения РФ В.И. Скворцова и президент Национальной медицинской палаты Л.М.Рошаль на расширенном заседании палаты. Заседание состоялось в рамках награждения победителей Третьей ежегодной премии НМП, прошедшем в МИА «Россия сегодня».


…Имя человека, который для многих является примером. Имя человека, который гордость врачебной профессии. Это человек, который достиг выдающихся успехов в здравоохранении, и способствовал развитию отечественной и не только отечественной медицины. Его имя – Андрей Иванович Воробьев, врач и учитель целого поколения врачей! (Бурные аплодисменты). Этот выдающийся ученый сделал для развития медицины огромное множество всего того, что заслуживает аплодисментов и признаний. Андрей Иванович – член Российской академии наук, первый министр здравоохранения Российской Федерации, специалист в области фундаментальных и клинических проблем онкогематологии и радиационной медицины, лауреат Государственной премии СССР, кавалер ордена Ленина за заслуги по ликвидации медицинских последствий аварии на Чернобыльской АЭС. В 1972 году он вместе с коллегой Мариной Давыдовной Бриллиант впервые в Советском Союзе вылечил детей от острого лимфобластозного лейкоза, – приветствовал академика ведущий церемонии награждения.

Дорогие друзья! Я, конечно, при всем том, что старый педагог, вдруг растерялся, – растрогался Андрей Иванович. – Понимаете, минувшее проходит предо мною. Вот в таком зале – но в другом зале, в другом доме – была пресс-конференция, на которой нас побить хотели. Это была ситуация с Чернобылем, о которой все мы знаем по-своему. Нам вчинили это в вину и думали: на пресс-конференции мы их выпорем как следует. Ничего не вышло. Нас проводили аплодисментами. Потому что мы показали уровень медицины, советской медицины, нашей с вами медицины…. Дорогая Вероника Игоревна….

Вероника Игоревна в зале попыталась встать.

Ни-ни-ни-ни, сидите, – попросил ее Андрей Иванович. – Министерский хлеб не сладок, дорогие друзья, я это знаю. И я хочу вам сказать: на моей памяти, на моей жизни продолжительность пребывания человека на земле удвоилась. В моей юности, когда я выбирал профессию врача, жили люди, в среднем, 30-35 лет. Сегодня 60-70. Это гораздо больше, чем появление автомобиля на смену лошадиной коляске. Или паровоза на смену коню. Это гораздо больше. Вся государственная конструкция изменилась.
Академик вспомнил 90-ые годы, когда резко снизилось государственное финансирование здравоохранения. И как им с коллегами удалось – «тихо, незаметно» – провести указ Президента страны о финансировании дорогостоящих видов лечения отдельной строкой бюджета. «И продолжались операции на сердце, нейрохирургия, лечение лейкозов, и все, что мы знаем, без денег – смерть», – заключил он.

Тут на сцену поднялись Вероника Игоревна Скворцова и Леонид Михайлович Рошаль.

Дорогой и глубокоуважаемый Андрей Иванович, – проникновенно произнесла министр. – Я хотела бы сказать, что Вы – великий учитель. Великий учитель для врачей общего профиля. Для врачей-специалистов Вы в нашей стране были Богом онкогематологии и гематологии самых разных направлений, учитель для управленцев в медицине, и великое уважение – то, что вы и делали, и делаете сейчас. И ваш рассказ – только что вы поведали присутствующим необыкновенно интересные свои воспоминания – это дополнительное свидетельство величия тех дел, которые, действительно, тихо, в момент их проведения, и без привлечения дополнительного внимания осуществлялись. Как это сложно, мы понимаем. Андрей Иванович, я хочу пожелать вам замечательного крепкого здоровья, такого же активного долголетия, добрых и любящих учеников. Мы с большой благодарностью к вам относимся. Вы учителем сейчас для нас являетесь. Спасибо вам большое.

Это великий человек, это бриллиант наш, – сказал Леонид Михайлович Рошаль. – Человек, который сделал очень много для России, для нас с вами. Такие люди не должны быть забыты, и мы все сделаем для того, чтобы… С ним поговорить одно удовольствие, у него свежий ум. Мы с ним обсуждали здесь направления деятельности Национальной медицинской палаты, я получил такое удовольствие. Потом он написал целый трактат на эту тему. Надо лелеять таких людей. Мы знаем, что ему непросто. И я хотел бы, чтобы сегодняшний праздник Вам прибавил сил. Чтобы уважение к Вам было также огромно. Мы говорим всегда прямо. И чтобы условия Вашей жизни в том институте, что вы создали, которому отдали свою жизнь, был достойны Вас, Вашего имени и Вашей чести. По этому поводу мы уже обращались к руководству института, а теперь говорим со сцены. Таких людей надо носить на ручках. На ручках. Спасибо большое вам!

Я все понимаю. Я не буду ломать установившихся порядков, которые Рошаль разыгрывает, – ответил Андрей Иванович Воробьев. – Старый друг, ничего-ничего, он стерпит. Мы друг на друга не обидимся. Но я вам должен сказать: в ближайшие годы усилиями наших врачей, и мировых, но наших, безусловно… Вот сидит против меня Саша Румянцев. Мы вместе двигали первые излечения лейкозов, первые! Надо мной тогда смеялись, его учительница говорила, что это пропаганда. Я кончаю. Мы в ближайшее время резко увеличим продолжительность жизни опухолевых больных благодаря внедрению эндоваскулярной химиотерапии. Это серьезный шаг вперед. Только бы нам не мешали. И советская, российская медицина никуда не провалилась. Спасибо.

Спустя пару минут, когда сцена опустела, на нее неожиданно поднялся сатирик Михаил Жванецкий.

Я уже немножко неустойчив, – не мог не пошутить он, – пройти по одной дощечке – и уже тебя сносит. Я хотел сказать: я бывший больной, бывший пациент Андрея Ивановича. И вот как он поступил со мной. Он обследовал меня, это я только сейчас узнал. Он там, что-то, пневмония, все время… Оказывается, диагноз лейкоз был у меня… Из двух американских институтов все-время говорили: «Давайте, везите, будем облучать, это легко лечится». Ну, вы знаете, как американцы говорят. Он два года мне ничего не говорил, никакого диагноза. Выздоровел я под его наблюдением, и только сейчас узнаю, что он знал всю эту жизнь… Да, ощущение великого врача, который не сообщил мне, и я жил нормально. И продолжаю жить. Оказывается, было – и прошло. Все! Спасибо за внимание».


(Примечание главного редактора. Из песни слов не выкинешь, но относительно правильности диагноза, сказанного Михаилом Жванецким, есть определенные сомнения. Именно длительное врачебное наблюдение позволило отказаться от «очевидного» вроде диагноза)